вторник, 29 сентября 2009
читать дальшеИз дневника Конан:
«Потом я нырнула в метро, собираясь незнамо куда. Дома меня ничто не держало. Было легко, только внутри еще чувствовался огонь. Я ехала, опершись на одну руку и обхватив другой плечо . Но мне совсем не хотелось домой, в захламленную квартиру, к однообразному интернету. Мысли неслись то разрозненно, то наоборот, слаженно и логично. Мир слегка опережал меня, я не осознавала себя его гармоничной частью.
Я сказала себе: «Вот я сейчас сижу и смотрю вдаль, как девушка с картины Пикассо».
Через пару минут я продолжила мысль: «Ну зачем, зачем мне ехать сейчас в какой-то странный офис? Вот выйду-ка лучше сейчас из метро и пойду в Эрмитаж смотреть импрессионистов. Смотреть на ту самую картину Пикассо, потому что мама учила меня как-то, что в Эрмитаж стоит ходить порой, чтобы полюбоваться какой-то одной картиной. Пойти именно к ней, к той, которую выберешь».
На ногах красовались осенние туфельки. Они нещадно натирали, зато красивые. На мне были черные брюки от делового костюма и розовая блузка с цветами, в которой я когда-то ездила в Италию. Довершали ансамбль зеркальные очки с прицепленным к ним на цепочке симмом на 8 гигабайт.
Я все сижу, и в голову лезут какие-то совершенно пустые мысли. Мне это даже не нравится.
В следующую секунду я понимаю (это не какое-то логическое заключение, просто секунду назад я этого не знала, а теперь вот знаю и все) – это моё наказание, за всё, что было раньше! За всё! Хотя в этом есть и доля наслаждения, даже интересно чем всё закончится.
Девушка щелкнула крышкой слайдера на КПК. Все, хватит на сегодня техники. Через пару минут остановка и… путь к объяснению всех этих странных приключений.
***
-Доброго дня, мистер Нара! Мы рады вас поприветствовать в офисе «Naruto».
Шикамару почесал за ухом, хмыкнул и даже не взглянул на собеседницу.
-И тебе… здравствуй! Главный у себя? Ты меня к нему проведешь?
-Может сначала кофе, чай или чего покрепче?
-Мне впадлу тут рассиживаться, у меня дело к Главному.
-У всех к нему дела, вам придется подождать, несмотря на то, что вы приехали издалека. Наш офис временно здесь и у нас куча работы, простите. Тем более, вы же не по записи, зря так. Надо было получить приглашение, назначить время. Всё должно быть чин по чину, - миловидная блондиночка с длиннющими ногами улыбнулась обворожительной голливудской улыбкой.
-Мне лень было. Повторюсь, мне просто нужно увидеть Главного и всё. Мое дело к нему не терпит отлагательств.
-А вы уверены в том, что это так необходимо? Сами знаете, куда идете?
-О, женщины! Как вы все дотошны! Сказал же, надо, - протянул Шика.
Парень плюхнулся на мягкий кожаный диван и нагло поставил ноги на стол.
- Девушка, а сканвордика хотя бы не найдется, чтобы я не уснул?
-Мери, меня зовут Мери, - девушка улыбалась уже настолько соблазнительно, насколько это было возможно.
Но Шикамару явно и не собирался смотреть на неё, встроенное освещение натяжного потолка увлекло его намного больше. Мери принесла журналы и опустила их на столик, наклоняясь как можно ниже, чтобы высокая и упругая грудь оказалась прямо перед лицом посетителя. И опять ноль реакции.
-Может быть, вам все-таки принести что-нибудь выпить? У нас хороший бар…
-Отстань, не мешай думать, - слегка раздраженно отозвался парень, уже схвативший журнал «Forbes».
Секретарша была в замешательстве. Она – красавица-прелестница, прямо идеал женской красоты, а какой-то ботаник на неё не смотрит! Девушка не собиралась легко сдаваться. Кокетливо виляя бедрами, она прошлась вокруг дивана и присела на краешек.
-Мистер Нара, как погода в Швеции? Скандинавские ветра вас сильно раздражают? Мне вот так не по себе даже при мысли о таком холоде! Фи, так страшно… брр…
-А мне нравится, - буркнул парень.
-А вам не одиноко? Вы же там, вроде, помощником консула работаете?
-Да, именно. Нет, не одиноко.
Мери уже заметно погрустнела.
-А… в Швеции, говорят, мода какая-то особенная? Вот по «fashion-TV» видела показы шведских модельеров, так там сплошная абстракция!
-С «модой» не ко мне, но тамошняя принцесса – сплошная, как её… коллекция, тьфу, абстракция! - Шикамару не отрывался от журнала, рассматривая «Список самых влиятельных людей Европы».
-Вы знакомы с принцессой?! Ой, вы, наверно, её видели? А она такая же красивая, как и на фотках? Да?
Девушка продолжала говорить с неимоверной скоростью, но Шика все не обращал на неё внимания. К слову сказать, Мери была невероятно хороша собой - модельный рост, красивейшая фигура, ухоженная кожа, блестящие длинные волосы и невероятно голубые глаза. Одета она была по последнему слову моды, как будто сошла с обложки глянцевого журнала или подиума каких-нибудь «Dolce&Gabbana». Да еще имела два высших образования, юридическое и экономическое. У Мери был отличный певческий голос - колоратурное сопрано. По выходным девушка занималась в художественной студии и просто обожала творчество экспрессионистов. Прибавим сюда знание пяти иностранных языков, разряд по боевым искусствам, владение азами танцевального мастерства и невероятное обаяние. И представьте себе, эта милая особа не могла заинтересовать нашего героя! Какая досада!
-Мистер Нара, ой… вы смотрите раздел о нефтедолларах? Вы тоже верите, что акции «Нефтехим» поднимут свой индекс в ближайшие пару недель. Их несостоятельность еще не доказана! Я считаю, что этот кризис их не затронул, просто там аналитики допустили досадную фатальную ошибку. Вот сейчас они обязательно все исправят, сделают финансовые вливания и всё наладится, ведь сырьевой рынок пока прочно стоит на ногах!
-Не бурчите над ухом, Мери. Я читаю, не ясно?
Мери пришла в бешенство! Резко подскочив, она понеслась к овальной стойке ресепшена. Схватила стопку визиток, выхватила одну и аккуратно просунула её между страниц «Forbes».
-Мери. Мери Сью. Я помогаю главному только из собственного каприза. А вообще, я консультант по международной экономике. Вдруг вам понадобится.
Шикамару небрежным жестом вытащил закладку из корешка журнала и сунул в карман брюк, а вовсе не в положенный кляссер. В соответствии с этикетом, требовалось протянуть и свою визитку, чего мистер Нара естественно не сделал. На входной двери загорелась зеленая лампочка.
-Мистер Нара! Главный вас зовет, - слабо пролепетала грустная Мери.
Парень поднялся, молча оттряхнул и разгладил брюки, провел ладонью по волосам и глубоко вздохнул.
-Пора!
Он открыл тяжелую дубовую дверь. За ней оказался вовсе не строгий кабинет, а необычная роскошная приемная, спальня, будуар. В общем, комната была странной.
Он сидел за мраморным столиком, стоявшим справа от трюмо, и, похоже, пребывал в отличном настроении. Ближайший торшер и лампы под вычурными абажурами создавали в помещении причудливое освещение. На мраморной столешнице в беспорядке лежали десятки эскизов, сделанных пером и тушью. Он рассматривал их в лупу на длинной костяной ручке.
Шикамару попытался окинуть комнату беспристрастным взором, без восхищения - прелестное помещение! Огромная кровать под балдахином в дальнем левом углу. Её, видимо, только недавно переделали, украсив фестонами из розового атласа и косичками более темного тона. Поверх аккуратно расправленного покрывала громоздились горы подушек и декоративных подушечек. Дамастовая обивка дивана и многочисленных кресел совпадала по цвету с балдахином над кроватью. Какая-то женская королевская спальня, а не кабинет Главного! Но мало ли какие у него причуды…
-Доброго дня, Великий! - Шикамару низко, почти до пола поклонился.
-И тебе доброго, мой мальчик. Я рад, что ты добрался сюда. Я так понимаю, раз ты пришел ко мне, значит, кое о чем догадался?
-Я не уверен, но очень долго анализировал происходящие события. Благодаря связям во внешней разведке, я навел справки о некоторых игроках. Следил за их перемещениями и в игровой локации и в реальности. Мне удалось сопоставить цепь событий, выстроить логическую цепочку, чтобы обозначить явную, зависимую двустороннюю связь. Я понял принцип её действия, направленность. Но, к сожалению, не могу определить природу и источник.
-Уже одно то, что ты пришел к нам, говорит о твоем незаурядном уме! Похвально. Скажу так - ты почти нашел то, что искал. Я говорю «почти», потому что природу я сам ещё не понял. Но источник в некотором роде я. Пока ты ещё не способен всё понять…скорее поверить.
-Вы можете просто дать мне информацию,а я сам уж решу-верить или нет…
-Знаешь ли,Нара…Я опять вот в замешательстве.Могу сказать одно-в том,что происходит виноват я лишь в косвенной степени.Я всегда верил,что те,которые оживают под моим пером существуют и в реальности,но конечно же,мало чем связаны со своими прототипами.А Она сдела-ла что-то,что параллельные вселенные соединились.Бред?Ну другими словами я выразить,к сожалению,не могу.-Кто она?-Шикамару был абсолютно спокоен,даже не удивился столь странному рассуждению.
-Она?Не знаю...знаю лишь,что тебе необходимо найти Её в кратчайшие сроки,чтобы всё не перевернулось с ног на голову окончательно.
-Как я ненавижу все эти загадки.И почему всё вечно выпадает решать мне?
-Потому что таким я тебя и создал,-ответил Главный и растаял как голограмма.
-Ксо,вот старый осел,только запутал...и где я?
Шикамару подошел к входной двери,дернул за ручку и опешил-вместо приветливой офисной приемной за дверью оказался роскошный коридор дворца Яманако.
***
Воздух в подземелье был сырым и промозглым, но меня это даже радовало, ибо я был весь в поту, а рука затекла под тяжестью громоздкого золотого подсвечника. Наконец мы втроем добрались до дальнего конца каземата и в полном изнеможении рухнули там, стараясь не смотреть друг на друга. И я, и Кисаме, и этот плаксивый размазня Тцукири попали в подземелья Аме по одной и той же причине - не смогли прикончить девку Лидера. И этот уродец безмозглый, не долго думая, швырнул нас под землю, та как: «каждый член Акацуки ОБЯЗАН выполнять КАЖДЫЙ приказ». Тьфу, на тебя, безбожник, пошел бы и сам выловил свою шалаву! Нам-то что! Да ещё и этот Учиха сбежал. И нет бы, за ним послать? Как же они мне все надоели! До какой такой степени! Какое-то время мы сидели молча, не в силах вымолвить хоть слово, и в царившей вокруг тишине я отчетливо слышал доносящиеся сверху вопли отчаяния и страха, панические возгласы, топот бегущих ног…Похоже было на то, что цитадель Аме подверглась нападению. Так тебе и надо, рыжий тупица! Это означало, что нам нужно немедленно выбираться из этих подвалов, чтобы не быть погребенными заживо. Что ж, и такое вполне возможно… Вскочив на ноги, я бросился к запертым дверям тайника, тем, что вели не то к склепам, не то к чему-то еще в этом роде. Впрочем, тогда я об этом не задумывался. Я разбил литовкой засов, но за дверью оказался лишь темный узкий коридор, без намеков на выход на поверхность. С моим ростом и широкими плечами я не смог бы по нему пройти. Обернувшись назад, я увидел, что Дейдара застыл от ужаса, а Кисаме устремил в безразличном состоянии глаза к потолку. Сквозь мощные перекрытия сверху по-прежнему доносились душераздирающие крики.
-Дымом пахнет, да, - внезапно прошептал Дейдара, и лицо его залил поток слез. - Вы чувствуете это запах? И еще… Она убила Данну… и пришла опять… она здесь, я чувствую её чакру.
-Сейчас ты осенишь себя знаком веры и будешь молиться, тебе ясно, недоумок? Нэ? И доверься мне, уж я то выползу отсюда, чтобы надрать зад нашему тупоголовому руководителю!
-Не кипятись, Хидан, - подал голос Кисаме, - нам не выйти, какими бы сильными мы не были… Хотя если найти черный ход и попытаться покинуть цитадель… Хм, мы бы могли найти синюю, притащить труп и жить опять спокойно…. Яростный гул сражения все не стихал, крики не смолкали, но внезапно, наступила тишина. Она показалась нам не менее жуткой, чем шум битвы. Безмолвие было слишком полным, чтобы свидетельствовать о победе. Дей и Кисаме приняли боевые стойки и приготовились складывать печати, я перехватил косу у основания древка. Сверху раздался какой-то грохот. С шумом распахнулись двери в подземелье, мы молниеносно рванули к верху и отбросили крышку люка… На фоне огненного зарева я отчетливо увидел стройную фигуру с длинными волосами. Порыв ветра затушил факелы наших незваных гостей, стало абсолютно темно. Остались лишь всполохи пламени наверху и вдали, а нас самих безжалостно погрузили в полную тьму. И снова я увидел четкие очертания: высокую, великолепно сложенную фигуру женщины с длинными волосами, с талией, настолько тонкой, что я смог бы обхватить её двумя ладонями; Она стремительно и совершенно беззвучно, словно летела, сбегала ко мне по ступенькам. О, Дзясин, как могла тут оказаться эта странная сила? Чакра гостьи была какой-то невероятной. Я взмахнул косой, надеясь, что внезапный удар собьет незнакомку с толку, а в лучшем случае разрубит пополам. Но я не успел, даже не понял что произошло. Она оказалась вплотную прижатой ко мне, и я ощутил прохладу её кожи…Она как будто намеревалась обнять меня… Это был момент необъяснимого и до странности чувственного замешательства. До меня донесся аромат её волос и одежды, а когда она взглянула на меня, белки глаз ослепительно сверкнули в темноте. Меня с силой швырнуло на пол. Одной столь хрупкой с виду рукой незнакомка крепко держала меня за волосы, а в другой сжимала высоко занесенную над моей головой катану. Девушка была молоденькой, ей было лет 18-19, но видимо очень сильной, даже слишком. Теперь мне удалось повнимательнее рассмотреть её: худенькая, больше похожая на мальчишку, но с очень холодным взглядом, на голове красовалась бандана листа. Как всегда, страна Огня – заноза в каждой заднице. Будь они прокляты! Девица тем временем почему-то отпустила меня, бросила в мою сторону краткий взгляд и устремилась вверх по лестнице. Ещё миг и она исчезла в сиянии огня. Я обеими руками вцепился в свою трехлезвийную литовку. О Дзясин, я никогда еще не был в таком замешательстве! Я ринулся в погоню к выходу из подземелья.
-Остановись, сучка! Кто ты такая, что за безбожница? Я побежал вслед за ней, и к моему величайшему удивлению, она действительно остановилась и повернулась ко мне лицом. На этот раз я смог её увидеть, что называется в полной красе. А красота её была очень и очень нестандартной, но заслуживающей внимания, даже такого пофигиста как я. Правильный овал лица, высокий лоб, нежный взгляд огромных изумрудных глаз, прозрачная сияющая, точно эмаль белая кожа. Длинные светло-розовые волосы… Единственный недостаток, уж очень она худощава, даже намеков на грудь не было. Она посмотрела на меня с удивлением и даже некоторым любопытством, держа в правой руке занесенную катану, но не двигалась с места.
-Умри, еретичка, - зарычал я, бросаясь на неё и вращая косой.
Но она увернулась, да с такой ловкостью, что я не успел и глазом моргнуть. Я не мог поверить, что она вдруг оказалась так далеко и теперь спокойно стоит, отбросив катану и внимательно глядя на меня. Девушка резко подпрыгнула вверх и приземлилась, опираясь правой рукой, затянутой в кожаную перчатку, касаясь земли под моими ногами. Через несколько секунд ошметки моего тела уже валялись по пещере подземелья, окрашивая светло-желтые каменные стены в противный красноватый оттенок.
You Loose…
. Character is logged off…. Continue? Please, choose your new character - эта фраза будет мелькать на мониторе еще очень долго.
Message to Tsunade ~Sexy Hokage~: Госпожа Хокаге, все готово! Деревня взята и занята нашими войсками. Все юниты уцелели. Потери врага где-то 80%
Tsunade ~Sexy Hokage~: Молодец, Sakura! Все персонажи выше 80 уровня уничтожены?
Message to Tsunade ~Sexy Hokage~: Нет, как минимум пятерым удалось сбежать, включая Лидера, только одного я достала, причем очень просто. Если все такие, как нубы, то им скоро крышка.
Трехмерная девочка с розовыми волосами на экране выразительно провела катаной около горла, показывая, что может случиться с «Акацуки».
-Ох, ну смотри теперь, попробуй не добраться до меня, пока твой противник обезврежен, временно конечно… Но, Конан, ты должна успеть!
Message to Tsunade ~ Sexy Hokage ~: А почему все прошло так легко? Что-то странно.
Tsunade ~Sexy Hokage~: Ох, солнце мое, одно дело страшная нежить, другое – Альянс! Тем более, твоя катана – это легендарное оружие, ну и левел у противника был невысоким!
Message to Tsunade ~ Sexy Hokage ~: А по мне, так экспы маловато, кто-то потрепал его, а остальные слиняли, отказались от сражения. А когда следующий рейд?
Tsunade ~Sexy Hokage~: Подумаем, в ближайшее время точно нет, у меня дел много…=)
Message to Tsunade ~ Sexy Hokage ~: А то я ноут только у подруги, соседки по хате беру, пока она не знает XD ))))
Tsunade ~ Sexy Hokage ~ покинула игру….
Пейн присел на кровать и уставился в пространство, с нетерпением ожидая, когда же наконец принесут обещанную тарелку с холодной бараниной и графин саке. А стражник в таверне тем временем продолжал болтать без умолку:
– Наши школы соблюдают суровую дисциплину, учителя здесь взыскательны, зато можно выучить уйму техник…
Вошедшая в этот момент старушка-хозяйка велела ему помолчать.
– Никто не осмеливается затевать скандалы в нашем городе… – произнес он напоследок, и оба они вышли.
Пейн с жадностью набросился на еду с одной единственной целью: срочно восстановить силы. Нападение на Аме восьми отрядов Альянса Огня не могло пройти бесследно, а ему, Лидеру, пришлось спасаться бегством, так как Мадара, занятый слежкой за своим возлюбленным Итачи, даже и не думал вмешиваться. Поглощенный размышлениями о потерях, он и помыслить не мог о том, чтобы получить от пищи удовольствие. Чуть позже он выглянул в окно и, обратив взор к маленькому клочку густо забрызганного звездами неба, он задумался о недавно бежавшей подружке. Нет, ему вовсе не было грустно, отнюдь, да только удовлетворять его плотские желания теперь было некому. Мужчина задвинул засов на двери. Удостоверившись, что свеча в углу надежно защищена от сквозняка и ее вполне хватит до самого рассвета, он, не раздеваясь, буквально рухнул на узкую комковатую постель, не сняв с себя ни сандалий, ни плаща, ни сумки с кунаями. Опустошенный, вымотанный до предела, он был уверен, что мгновенно погрузится в глубокий сон, но вместо этого долго лежал, глядя во тьму перед собой, не в силах унять дрожь напряжения, охваченный ненавистью и болью, с разбитой искалеченной душой. Во рту стоял привкус смерти, как будто он пресытился ею. До Пейна доносилось отдаленное ржание лошадей, а иногда шаги редких прохожих на пустынных каменных улицах. По крайней мере, здесь он был в безопасности. Наконец, на него снизошел долгожданный сон, всеобъемлющий и сладкий. Комки нервов, державшие Лидера-саму в перевозбужденном состоянии и буквально сводившие с ума, словно растворились, и он погрузился в немую, лишенную сновидений тьму. Он еще успел осознать, что достиг того блаженного состояния, в котором ничто не имеет значения, кроме глубокого, восстанавливающего силы сна… затем все ощущения исчезли…
Пейна разбудил какой-то шум, и сон мгновенно улетучился. Свеча давно догорела. Рука оказалась сложенной в печать обезьяны еще до того, как открылись глаза. Пейн лежал на узкой постели, спиной к стене, разглядывая комнату в каком-то странном свете, источник которого был непонятен. Он мог различить только запертую на засов дверь, а когда повернул голову, то увидел, что зарешеченное окно, вне всякого сомнения, взломано. Скупой свет, падавший на стену, исходил от неба снаружи. Это робкое, слабое сияние придавало его крошечной каморке вид тюремной камеры. Ощутив дуновение свежего воздуха, скользнувшее по щеке и вокруг шеи, он крепче сжал рукоятку меча и стал напряженно вслушиваться, ожидая неизвестно чего. Раздалось тихое, едва слышное потрескивание, и кровать – или ему только показалось? – чуть-чуть сдвинулась с места, как если бы под чьим-то давлением. Ему никак не удавалось сфокусировать взгляд – темнота размывала очертания всех без исключения предметов. И вдруг из этой тьмы предо мной возникла неясная, колеблющаяся форма – человеческая фигура… Какая-то женщина смотрела ему прямо в глаза, а ее волосы касались его лба.
Опять женщины, от вас все несчастья… Ну что ж, ночная гостья узреет на себе всю мощь глаз, техники, принадлежавшей самому Мудрецу шести Путей. Ее лицо застыло не более чем в дюйме от него, а прохладная и гладкая ладонь обхватила и крепко сжала сложенные в печати руки. Скользнув ресницами по его щеке, Тцунаде поцеловала его в лоб.
Несмотря на весь свой страстный гнев и возмущение, он не мог противиться ощущению сладости этого момента. Омерзительный прилив чувственности пронзил Пейна насквозь, захлестнул с ног до головы. Уже пьянящий потрясающий аромат, исходивший от гостьи, и легкие касания волос, щекотавших лицо и шею, возбуждали бесстыдную дрожь во всем теле грозного Лидера Акацуки. Он силился отвернуть лицо – напрасно: прикосновения алых губ были чрезвычайно нежными, почти благоговейными. Она прильнула к нему, упругие груди под тонкой тканью напряглись. Он ощущал мягкость стройного бедра, прижатого к его телу, и настойчивые движения языка, лизавшего его губы. Предательский трепет собственного тела заставил Пейна буквально оцепенеть, и он застыл недвижимо, безуспешно стараясь погасить бушующий внутри пожар страсти. Сказывалось воздержание…
– Убирайся вон, ведьма, – шептал он, преисполненный ярости и тем не менее не в силах побороть пламя, полыхавшее в чреслах, не имея воли остановить дрожь, волнами пробегавшую по спине.
Глаза Тцунаде, полускрытые трепещущими ресницами, ярко горели в темноте. Она то страстно приникала губами к его рту, то слегка скользила ими по лицу, словно поддразнивая, то отстранялась и просто прижималась к нему щекой – ощущение было таким, словно по коже порхнуло легкое птичье перышко. Ее кожа сияла во тьме, как прозрачный фарфор. И вся она казалась похожей на мягкую куклу из благоухающих волшебных тканей, куда более податливых, чем плоть и кровь, но не в меньшей степени способных воспламеняться. Жар, исходивший от нее ритмичными волнами, истекал из самой прохлады кончиков пальцев, ласкающих кисти его рук, страстное тепло ее языка, увлажняющее, восхитительное и неистовое опаляло его губы.
В расстроенном разуме Пейна крепло ощущение, что она намеренно пробудила в нем страстное желание, плотскую чувственность, дабы заглушить зов разума и превратить его в беспомощное, жалкое, лишенное воли существо.
Пятая вновь и вновь впивалась в его губы, ласкала язык и разгоряченное лицо, в то время как все его существо отчаянно сопротивлялись вожделению, и одновременно жаждало… жаждало жарких объятий, нежных прикосновений и чувственных поцелуев.
Ему не удавалось скрыть свои эмоции – их выдавала предательница-плоть. Тцунаде не могла не понимать, в каком он состоянии, и за это он ненавидел ее. Она опустила голову, опутав волосами свое лицо. Он тщетно пытался высвободиться из плена. Но все было бесполезно. Он не мог даже пошевелиться в ее железных объятиях. Все поглотила тьма и ощущение неописуемой нежности. И вдруг…Пейн почувствовал слабую боль в горле. Лидер вскочил с кровати, чтобы, наконец, схватить и убить негодяйку, но она мгновенно обхватила рукой его голову и плотно прижалась левой грудью к его рту. Все ее движения были неотразимо женственными, и в то же время в них ощущалась недюжинная сила. И вновь реальность как будто растворилась, рассеялась, словно легкий дымок над костром, и они оказались в цветущей долине, безраздельно принадлежавшей лишь им двоим и их неустанным и нерушимым объятиям. Он сосал ее молоко, как если бы она была и девой, и матерью, и девственницей, и королевой, одновременно мощными толчками проникая внутрь и заставляя раскрыться все, не успевшие еще распуститься бутоны.
-Сдавайся, – её голос звучал низко и удивительно приятно. – И не делай ничего того, о чем пожалеешь!
У него не было сил даже сесть. Он не мог делать вообще хоть что-нибудь. Лишь перед глазами вспышками мелькали неясные видения: поляна с цветущими нежно-белыми и красными ирисами – самыми прелестными цветами, дикими ирисами его дождливой родины, пестревшими в ярко зеленеющих травах, и Тцунаде – убегающая от него все дальше. Но все эти картины были призрачными и не способными, как прежде, раздвинуть стены его крошечной, словно тюремной камеры, комнаты. Они промелькнули, подобно легкой вуали скользнув по его лицу, как будто с той лишь целью, чтобы этим щекочущим, шелковистым, невесомым прикосновением причинить ему еще большие страдания. Наконец, трясясь, словно в лихорадке, и с затуманенными глазами Пейн сел, потирая шею и ощущая холодок, пробегающий по спине и по тыльным сторонам рук. Он по-прежнему был охвачен желанием.
Лидер зажмурил глаза, отказываясь думать о ней, но, все еще желая почувствовать хоть что-нибудь, попасть под воздействие любого источника возбуждения, который смог бы остудить это неутолимое желание. В конце концов, он снова лег на спину и остался совершенно недвижимым до тех пор, пока это безумное наваждение не исчезло. Только тогда к нему вернулось сознание того, что он мужчина, ибо какое-то время Пейн отнюдь не мог считать себя таковым.
Он поднялся с постели, прихватив с собой потухшую свечу, и по изогнутым каменным ступеням винтовой лестницы спустился в общую комнату гостиницы, стараясь двигаться бесшумно и не обращать внимания на навертывавшиеся на глаза слезы. Слезы, как тогда, в далеком прошлом. Он вновь ощутил вкус жизни, настоящей, реальной…
***
-Итак, Мери, ты прокололась. Я даже не знаю, как тебя теперь называть, может, подскажешь?
-А что я? Это всё ты сама виновата! Как ты захотела, так всё и случилось!
-Оу, ты думаешь, я это сделала? А как же главный?
-Главный такого не придумывал!
-Да? Он просто не нарисовал! Понятно тебе?! И хорош со мной спорить! Я вообще тебя придумала, и ты якобы должна быть моим отображением! Ох, все вы меня достали, слышите? Да? Все то и дело до меня докапываются! А если я хочу, чтобы Сакура убила Хидана? Кто мне может помешать! Никто! Даже главный! Понятно тебе? И вообще, будешь выпендриваться, сотру к чертовой матери!
Мери аккуратно цокая каблучками вжалась в бок экрана и невинно заморгала глазками.
-А что я? Я блондинка? А ты красишься!
-Ох, достали меня… и ты тоже, - Юка приготовилась нажать заветный Backspace. - Все от меня что-то хотят, все меня критикуют и вообще, такое чувство, что норовят убить. А от меня, знаете ли, зависят судьбы ой как многих!
Мери нахмурилась, вытащила из карманчика пиджачка стильные очки в оправе от Prada и с умным таким видом уставилась на собеседницу. Минут пятнадцать обе аки восковые куклы находились в состоянии а-ля кататонический (я искала, как пишется это слово в своей статье про шизу, она из Википедии, так что может и ошибка – прим.) ступор. Затем девушки оживились. Блондинка вытащила непонятно откуда взявшийся фонендоскоп. Похоже, Сью решила поиграть во врача. Обе дамочки отличались богатой извращенной фантазией, и уж ролевые игры - это всего лишь махонькая частичка выводка тараканов из их черепных коробок. Кстати говоря, Мери вовсе не была тупой «копиркой», ох нет… Эта девушка, помимо огромного набора качеств «супер-женщины» обладала еще мерзопакостным характером и своевольностью. И не спрашивайте меня, откуда у МС появились СОБСТВЕННЫЕ высказывание и особое мнение. Это парадокс, ну или аксиома, доказательств предоставить не могу, но факт остается фактом. Давайте, спорьте со мной, доказывайте!
-Госпожа Юка, добро пожаловать в «кащенку»!
-Ох уж мне этот Интернет-сленг… меньше на форумах сиди.
-Ох уж мне этот ФГМ (фимоз головного мозга, прим. авт). Вообще отвянь от мненя, кыш! Не видишь, я работаю! Из-за тебя, моя дорогая, Тцунаде так и не трахнулась с Лидером-самой! У меня очень много важной работы! Я буду вершить судьбу мира!
Мери придирчиво еще раз осмотрела «пациентку», диагноз был неутешителен: чувство собственной важности зашкаливало. На лицо явное расстройство в стиле «все быдло, а аффтар – Тимати».
-Дамочка, у вас ЧВС гипертрофировано!
-По-русски, плиз, а то я ваш олбанский нихт ферштейн.
-Ой, дура, всему тебя учить надо. Ох, не ты меня придумала, я просто единственная разумная извилина в твоем мозгу.
-Уйди, мне ещё решить надо, быть или не быть? Ну, типа Ино с Шикомару.
-Ага, ты лучше реши кто круче: Чак Норрис или Д’Артаньян! Дура! Если вас непреодолимо (непреодолимей чем к дрочке) тянет к выв(б)ояниваю (я даже убрав скобки и переделав, не поняла, что это за слово – прим.) какой-нибудь хрени, типа очередного «шедеврального» фанфика на обозрение широких масс, поздравляем, ваше ЧСВ приближается к критической отметке. В целях срочной терапии рекомендую получить увесистых пиз**лей и пересмотреть свое положение в мире. Иной раз помогает. Ох, этот ЧВС весьма и весьма смахивает на манихейский бред, а это уже клиника, дамочка! Я все Мидори расскажу! Она у нас спец по психам, и тебя вылечит! Графоманка с манией величия! Не может Сакура пришибить Хидана!
Юка не обратила внимания на высказанную тупость и вышла из комнаты, направляясь прямиком в коридоры дворца Яманако, вслед за умником Шикой, напоследок бросив:
-Хидан итак мертв, и не техники шиноби его убили, нет… Вчера в новостях показали, как одного из отцов-проповедников протестантской церкви завалило под обломками рухнувшего прихода. Отчего взрыв был неясно, то ли газ… то ли… - и голос испарился…
На пути Итачи встретились развалины двух огромных замков, видимо, временных пристанищ каких-то мелких феодалов, практически полностью поглощенные прожорливыми лесными зарослями. Глядя на то, что осталось от некогда величественных бастионов и парапетов, он думал о судьбах старых властителей, которые по недомыслию пытались сопротивляться могуществу Мадары или даже других стран… Как бы ни была сильна Страна Огня, но все же и недруги у неё не последние шиноби. И тут в душу его закрались подозрения, заставившие усомниться в здравости собственного рассудка; а что, если не Акацуки агрессоры, а вполне мирный Лист и есть сосредоточие зла? Ведь именно они стараются во всем быть первыми, везде навязать свое правильное мнение, ввязываются во все конфликты…
Взору Итачи предстала невообразимо мрачная картина: разрушенные боевые укрепления, неясно вырисовывавшиеся на фоне небес, обычно столь радостных и сияющих; заросшие кустарником остатки деревень с жалкими, развалившимися лачугами. На перекрестках дорог виднелись заброшенные часовни, где каменные изваяния Богов утопали во мраке, погруженные в небытие, опутанные густыми плетями паутины.
Издалека заметив высокие стены хорошо укрепленного поселения, он понял, что приближается к Конохе, к былому дому, к тому месту, где и началась вся печальная история… А у него не было ни малейшего желания там объявиться, но судьба заставила…
Что же касается бандитов, он только раз столкнулся с горсткой оборванцев, бдительность которых ему удалось утопить в потоке вдохновенной болтовни. Незачем использовать техники шиноби, ведь Мадара явно пристально следит. Во всяком случае, это сборище глупцов несколько отвлекло Итачи от грустных мыслей. Возбуждение, вызванное ощущением опасности, питало его красноречие:
– Я возглавляю десятку отряда шиноби Скрытого дождя, следующих за мной, – горделиво провозгласил он. – Мы ищем банду преступников, объявивших себя борцами с диктатурой Аме, в то время как на самом деле они отъявленные негодяи, насильники и воры. А вам они случайно не встретились где-нибудь поблизости? Если сообщите о них хоть что-нибудь, каждый получит от меня по награду… Мы намерены без промедления покончить с этим сбродом. Мне надоело гоняться за отпетыми подонками.
Он бросил им горсть монет. Бродяги быстренько ретировались.
Однако прежде чем они исчезли, ему удалось выудить у них кое-какие полезные сведения относительно тех мест, где он по воле судеб оказался. В частности, они сообщили, что Коноха вчера предприняла удачный рейд. Аме наполовину разрушена, и, скорее всего, мертв ужасный Пейн, в прошлом разнесший Скрытый лист.Быстро темнело. Столь густая лесная чаща вблизи городских стен представлялась Итачи небезопасной. Он мысленно ругал коноховцев за то, что они не поддерживали окрестные леса в надлежащем порядке, хотя, надо признаться, именно благодаря такой их беспечности он смог обрести здесь надежное убежище.
Временами в сгущающейся тьме ему казалось, что добраться до вершины просто невозможно. Сапфировое небо освещали только ночные звезды, и в их сиянии высокие стены величественного города казались совершенно неприступными.
Спустившаяся ночь погрузила все вокруг в холодно-безучастную тьму, и Итачи пришлось выбирать дорогу, полагаясь в большей мере на инстинкты, чем на собственное слабеющее зрение. Бледный месяц практически не расставался с облаками. Раскинувшийся надо ним балдахин из листьев рассек небеса на тысячи мелких осколков. (Черт, какие же у тебя описания сугойные! Я все это вижу! Я там! – прим.беты)
Когда перед ним выросла сама скрытая деревня, ощущение было сродни тому, какое испытываешь, когда, свернув за угол, вдруг оказываешься перед плотно закрытыми воротами: кажется, будто тебя швырнули оземь к стенам волшебной крепости. Ворота были действительно заперты наглухо, как если бы перед ними стояла лагерем вражеская армия. И все же, несмотря ни на что, он с облегчением вздохнул и возблагодарил Бога.
Как будто достиг небес.
-Доброго дня, Итачи-сама! Добро пожаловать в Коноху! Мы так рады вашему возвращению! - привратник натянуто улыбался и изображал бурную радость.
Итачи даже не обернулся и с надменным видом «оскорбленной гордости» прошествовал мимо ворот.
Как неприятны были воспоминания связанные с его юностью, но еще более противно было находится в Аме, зная, что там похоронена та, которая пришла за ним, сквозь все преграды… та, которую этот выскочка Мадара лишил жизни… Маленькая забавная девчушка, ученица Сарутоби Асумы, убежала из родного селения, наплевала на все запреты, чтобы попасть к нему. Они виделись лишь несколько раз, тайно, украдкой. Учихе было очень приятно, что юная девушка так искренне и чисто полюбила такого подонка, как он. Она была лишь игрушкой, развлечением. А потом… потом… когда её не стало, сердце стала пронизывать едкая боль. Любовь? Вряд ли, инфантильный каприз, у малыша отобрали игрушку! Ну и повод, конечно же, бежать и обидеться на Мадару. Просто повод, чтобы смыться, уйти от всего этого ужаса Акацки.
С другой стороны Конохи, около Южных ворот, эдакого черного входа замерла фигурка в ободранном плаще Акацуки и какая-то темная тень, слегка напоминающая очертаниями слона, только уж больно маленького.
***
-Ну что, ты уже догадалась?
-Я тоже думаю, что догадалась, но, судя по непредсказуемости сюжета до того, уже ничего предполагать не могу. Да идея с Мери не моя же, - Мидори слегка истерично рассмеялась, - ее народ давно придумал, а я так, просто обобщила….
-Ну, бета, что ты скажешь, в общем? Мы как бы сделали что-то это… того… ну странное? Да? Ох, сдается, что читать такое никто не будет. Хотя мои абсентовые сны лично мне нравятся!
-А мои таблеточки от мигрени тоже писать помогают! Так я, как их наемся, тоже прет нереально. Вот и сижу, жду головной боли, что бы писать начать!
Обе девушки уже совсем нездорово хихикали и потирали потные графоманские ручки, постоянно оглядываясь по сторонам.
-Чтобы мне с ними сделать? Просто мир шиноби так неинтересен, жаль, что не взялась все же за AU.
-Как так? Как так не взялась? Там же события из мира шиноби и из современного!
-Чего? - глаза автора округлились, - Я же пишу про то, как Конан и ИтачеГ слиняли из Акацуки….как так? Я что-то упустила, что-то не запомнила из того, что сама написала? Пффф, что за бред?
-Раз... хммм... - Мидори почесала затылок, - хмммм... зачем я это сделала? Черт! Где мои мозги?! То есть, как я с трудом поняла, это какой-то сон во сне? Если так, то идея... а в конце просто афтар просыпается и понимает, что ничего этого не было? Но вот Киши в сюжет вставить - это будет здорово…
-Мидори!!! Ты на вопрос не ответила! Что там еще написано?
-Там есть мы… мы с тобой….
Юкка упала головой на клавиатуру и усиленно зажмурилась, пытаясь отогнать голосовую галлюцинацию.
-Ха, я знаю портал в параллельный мир! Эм… типо стебаемся?
-Маааамаааа!!! Паааапаааа!!! Моооозгииии!!! Кто-нибудь!!! Меня затягивает в поооортаааааааааааааа.................. Я вот когда-то начинала фанфик, который так и назывался "Фанфик". Там история была о двух девушках-анимешницах (эдакие Мери Сью поневоле) которые писали совместный фанфик и в какой-то момент все персы начали оживать. В общем, там куча приключений и в конце (по фику) они должны были умереть, поэтому их главной целью было достать из дома (окупированного Акацуками) ноутбук и стереть этот злосчастный фанф, пока их не прихлопнули в реальности. Я дописала до середины и заела, а потом просто забросила это дело.
«Ваше сообщение скопировано и автоматически попадает в фанфик!»
Мидори и Юкка резко повернули головы.
-Ты это сказала?
-Ты это сказала?
И обе дружно заорали: НЕТ!!!!!!!!!!!!
Скрип закрывающейся двери шкафа и Мидори исчезла.
Юкка подумала-подумала и включила ринненган, ну у неё же есть Мери, а у Мери есть всё!
-Мидори, я тебя найду!
-Так, стоп! я тоже Мери в каком-то роде! У меня тоже что-нибудь да есть! А ну где моя волшебная катано-куная-марионетко-чидори-разенган-палочка с языком Орочимару!!! - Мидори приоткрыла дверцу шкафа и ехидненько заулыбалась.
-Пф… а я Кисимото Масаси, что нарисую то и будет!
-А я… а я… а мне слов не нарисовали!
В этот момент сознание потихоньку начало возвращаться к Юке, страшная реальность накрыла несчастную психопатичку-графоманку – они вдвоем сидели не в уютных российских квартирках, а в самом настоящем дворце, роскошном, фешенебельном! И она только что разговаривала со своей Мери на экране монитора! Дело попахивало не то что чем-то странным, а какой то опасностью…
Мадара с неподдельным интересом наблюдал, как фигурки девушек плавно перемещаются по карте.
-Окей, Юка и Мидори, что ж… не только вы облаете такими странными техниками, способными перемещать человека меж миров и творить судьбу других! У меня ведь есть шаринган, я могу многое скопировать….
***
Осенью она чувствовала себя крайне неуютно. Не на своем месте, не в своем времени, в чужом образе и в пальто, как будто на два размера больше себя. Осенью время замирало в ожидании, и она вместе с ним. Осенью было мокро и холодно, и больше, чем в обычные дни остальных трех сезонов, хотелось тепла. А дать его было некому... Он ушел и даже не оставил номер телефона. Хотя она так любила его, искренне и по-настоящему. Все-таки козел этот Учиха Итачи! Так и шла она в одиночестве, ощущая свою потерянность и неприкаянность, спрятав нос в воротник белого пальто... Слишком белого для этой червонной, блестящей влажным блеском, а местами грязно-желтой, осени. Она держала подмышкой широкую кожаную папку с рассказами, её рассказами, отражениями её большой, но больно раненой души... Папка то и дело выскальзывала из-под плеча и норовила прыгнуть в ближайшую лужу, обрызгать белое пальто мутно-коричневым песком, рассыпаться белоснежным ворохом. Каблук попадал в трещины на асфальте, она с брезгливостью дергала ногой и обреченно шла дальше. Она была в ожидании зимы...
Но зимы не было. Были лишь влажные, склеившиеся в полусгнившую осеннюю массу листья, документы, пахнущие типографской краской и неуемное, сумасшедшее желание выпить крепкий ароматный кофе с корицей и сливочной пенкой. Желание превращалось в одержимость, да так, что она уже чувствовала во рту его терпкий пряный вкус... Она втянула ртом воздух и не почувствовала ничего, кроме чуть кислой свежести и мельчайших частичек дождевой воды. Осенью они всегда присутствуют в воздухе. Не обязательно видеть, или вдыхать их, чтобы знать, что они там есть. Конечно, она предпочла бы назойливой измороси равнодушные колючие снежинки, обжигающие своим кристально-чистым холодом горло... И облачко студеного пара, вылетающее изо рта и растворяющееся в синем застывшем воздухе... Но зимы не было. Были мелкие, раздражающие капли моросящего дождя, шуршание машин по асфальту, покрытому пестрым ковром из листьев, и назойливый привкус кофе во рту.
Она держала свой путь в здание нового издательства. И в этом не было ничего сказочного и даже просто интересного. И ничего, уж особенно, зимнего не было тоже. А день с самого утра отчаянно просился стать необычным. Может быть, сегодня она встретит его? Но свернуть со своего маршрута она не могла, хотя с радостью оказалась бы сейчас где-нибудь в парке, среди сонных и теплых деревьев, которые осенью так похожи на пушистые золотые облака. Или в кофейне, черт возьми... За круглым столиком из красного дерева, с фарфоровым блюдцем на нем и невесомой белой чашечкой в руках - воплощением женственности и спокойного уюта. Никто не смог бы потревожить ее беспечности, свитой из тепла, широких окон, выходящих на шумный утренний проспект, и запаха корицы... А еще официанты... О, да, официанты, они бы улыбались ей, а она улыбалась им. Ей так хотелось чистого, белого цвета в свой мир... Белого хрупкого фарфора, тонкого, как первый, прозрачный лед на лужах. А все вокруг пестрело, горело и искрилось.
Она устала. И хотела зимы, чтобы впасть в спячку и проспать все на свете. И ей снились бы кружевные снежинки на шерстяном рукаве, узоры на окнах и запах мороза... И рождество вместе с ним. Она остановилась, услышав, как ее окликнули по имени.
- Мидори!
Она толком и не поняла, что за слово раздалось в окутанном сыростью воздухе, но точно поняла, что зовут именно ее. Да и что за прок от этих имен, если их может быть много, а момент - он по сути один единственный. Вот уж чего никогда не стоило в этой жизни упускать, так это подходящего момента. Это правило она усвоила для себя еще давно и неукоснительно следовала ему. Она чувствовала этот самый нужный момент всегда и во всем. А может быть, момент уже сам понимал, когда он был нужным, и не забывал сообщать ей об этом
Она стояла на перекрестке пяти дорог. С одной стороны была небольшая и скромная, но восхитительная своей опрятностью церквушка, с другой - линия из полуголых деревьев со скрюченными трясущимися ветвями, а с третьей - проклятое здание «Нефтехим» с его синими окнами и безжизненными коридорами. Над его железной крышей в грязных подтеках, кружились облезлые голодные вороны. Еще выше над ним нависало бледное металлическое болезненное небо, удивительно прозрачное для октября. Дальше были магазины и стоянки... Но все, что было дальше - ее не интересовало.
- Направо пойдешь - рукописи отнесешь, налево пойдешь - время потеряешь, прямо пойдешь...
- Проблем огребешь, - ляпнула Мидори, покрепче перехватывая неудобную кожаную папку.
- ...Ничего особенного не найдешь, кроме Учихи Итачи в объятьях другой.
Девушка пожала плечами и повернула направо. Больно надо!
- Подожди! - снова окликнул ее голос.
Она раздраженно всплеснула руками. С глухим "бух" папка радостно свалилась в ближайшую лужу, окатив брюки и подол пальто грязной дождевой водой.
- Испачкалась? - участливо спросил ее голос, оказавшийся красивым молодым человеком с буйной гривой черных волос и удивительными красными линзами в глазах (такие любил носить Итачи). Накрахмаленный воротничок его рубашки стоял по стойке смирно, выпрямив пуговицы и бодро расправив уголки. Она с интересом уставилась на его воротничок. А он продолжил говорить. Не воротничок - парень.
- Держи зонтик, дорогая, - сухой кадык на горле, покрытом редкой щетиной, задергался, приходя в движение, - держи, а то простудишься.
И в подтверждение этих слов он громко и с каким-то отчаяньем чихнул.
- Будьте здоровы, - вежливо ответила она, едва сдерживаясь, чтобы не сделать реверанс.
- Апчхи!!! - ответил он и грустно потер рукой покрасневшие глаза (ну совсем красные, еще и в линзах). - Держи зонтик, тебе он нужнее.
- Это вряд ли, - с сомнением покачала она головой.
- Нет-нет! - он почти насильно всучил ей зонт. - Это будет тебе подарок за услугу.
- Какую услугу? - растерялась она.
Зонтик в ее руке щелкнул и с громким хлопком сложился. Девушка испуганно вздрогнула и снова выронила папку с документами...
- Какую услугу? - повторила она в сырую туманную даль, припорошенную чахлой травой и, плавно слетающими с деревьев, кленовыми листьями. - Э-э-эй?
По перекрестку, с испуганным шелестом, вдоль дорог бросилось эхо.
«Здесь не может быть эха, - подумала она с твердой уверенностью знающей девушки, – но и люка, куда мог бы провалиться этот красавчик, так похожий на Итачи (о, боже! она поймала себя на мысли, что везде ищет его), здесь не было тоже»...
Девушка в крайней растерянности раскрыла зонт, решив для себя, что практичному подарку не стоит пропадать в бездействии. К тому же, владелец его так невежливо испарился, в буквальном смысле этого слова... Как только она занесла зонт над головой, откуда-то из распустившихся спиц и парусинового купола, на нее свалился узелок из завязанного кружевного платка. Мидори вскрикнула и снова уронила папку. Наклонившись, чтобы поднять обе упавшие вещи с асфальта, покрытого массой из густой октябрьской грязи, девушка уже сожалела, что такая красивая белоснежная вещь безвозвратно испорчена, но удивленно отметила, что на кружевном платочке не осталось и пятнышка.
«Прошу передать...» - было написано на маленькой глянцевой записке с позолоченной каймой. И все. Не имени, ни фамилии, ни места нахождения адресата.
Она, еще пару секунд полюбовалась на свою неожиданную посылку и убрала узелок в карман.
Мидори решила, что просто пойдет дальше, скрываясь под зонтиком и воротником белого пальто. Тогда тот, кто должен получить эту вещь, сможет легче ее узнать.
Листья разлетались из-под ног с жалобных шорохом, будто опасаясь быть раздавленными бесчувственными каблуками промокших старых туфель. Длинный теплый шарф бил по коленям, ручка зонтика непривычно давила на плечо... А она все размышляла и размышляла над своей ненужностью в этой чужой, холодной и отчужденной осени.
***
Очередь. Очередь. Толпа. Неужели все хотят увидеть начальницу «Нефтехим»? Зачем им она? Госпожа Тцунаде, нужна только той, чьи волосы синего цвета.
- Возьмите свой талончик, - гремело над длинной, змеевидной очередью, извивающейся через весь "приемный" зал. - Возьмите свой талончик... Возьмите свой талончик... - повторял механический голос без интонаций, чувств и выражения.
Конан поежилась. Голос пробирал до самых костей, отзываясь внутри россыпью острых прохладных камушков, которые скользили в горле и с неприятным скрежетом сыпались вдоль позвоночника.
Она растерянно озиралась, не зная, к кому обратиться. Люди выглядели уставшими и бесцветными... И чем дольше она вглядывалась в их бледные лица, тем больше они напоминали ей листы бумажной тетради в клеточку. Или в линеечку... Так и хотелось их всех перелистнуть.
- Простите... - тихо сказала она, протягивая руку и дотрагиваясь до плеча впереди стоящей женщины... – Ох!.. – Конан тут же в ужасе отдернула ее, чувствуя, как под ее пальцами проминается бумажная одежда.
В воздухе пахло типографской краской...
- Возьмите свой талончик... - прошуршала женщина бумажным голосом, - и идите... идите...
Девушка почувствовала во рту горьковатый привкус, как будто ей только что пришлось разжевать и съесть счастливый автобусный билетик.
- Куда мне идти?! - беспомощно воскликнула она, понимая, что никто, в общем-то, в этом здании ее не слышит.
- Идите... Идите! - Почти счастливо воскликнула бумажная женщина, раскидывая руки в стороны.
Собственно и Конан чувствовала себя бумажной в этом странном закрытом «мирке».
И столько свободы было в ее жесте, что руки ее превратились в сложенные крылья бумажного голубя. Она оттолкнулась от пола и взмыла к потолку, не выпуская при этом из рук маленький дипломат с ценными, очевидно, бумагами.
«Счастливая. Я тоже так хочу. И могу. Уверена. Я это сама и придумала» - подумала Конан, глядя, как бумажный голубь взмывает над толпой пыльных и мятых людей, с утра тоскующих в приемной.
Очередь вилась и вилась по залу, превращая нагруженных договорами, выписками и заявлениями посетителей в одну большую, длинную и безрадостную колоду старых карт. С истрепавшимися, погнутыми уголками и унылыми лицами.
"Да они же все бумажные!"
И сейчас же все эти карты-люди, грустные и уставшие, озлобленные и бесчувственные, с хрустом разлетелись по помещению, как будто кто-то невидимый сначала сдавил пальцами, а затем резко отпустил тугую, сложенную стопкой колоду. Превратившись в свернутых по науке оригами бумажных голубей, они огромной шебуршащей стайкой закружились, замельтешили и бросились к окну, в секунду облепив его стекло трепыхающимися уголками-крыльями.
Конан с грустью наблюдала за этим переполохом. Через пару минут зал заполонили охранники, держащие в руках огромные сачки с длинными ручками, и бросились ловить разлетевшихся по потолку граждан, призывая их к порядку. Девушка, пользуясь всеобщей смутой, беспрепятственно подошла к свободному автомату, выдающему талончики.
- Возьмите ваш талончик, – механическим голосом, доверительно сообщил ей автомат.
Он единственный здесь улыбнулся ей с искренней вежливостью, и она на секунду пожелала быть талонным автоматом, чтобы вот так же радостно и спокойно встречать людей и не уставать от их постоянного появления.
- Возьмите ваш талончик, - повторил автомат.
От заевшей в спертом воздухе зала фразы ей стало нечем дышать. Каждая буква сказанного «металлического предложения» проникала в мозг, вонзаясь в него острыми железными краями. Она поморщилась, чувствуя, как головная боль бежит по всему телу, поднимаясь к вискам, а от них - к глазам.
- Возьмите ваш талончик... - в воздух взметнулась маленькая, полупрозрачная бумажка и медленно, очертив восьмерку, опустилась на раскрытую ладонь.
- Здравствуй, - улыбнулась она талончику, - мне о тебе много рассказывали.
- Он приведет тебя к нужному месту, - напоследок дал ей дельный совет автомат. И замолчал... Видимо отдыхал от людей.